«69 лет после войны» - Жить хорошо в Маньчжоу-Го

Японская дорама «69 лет после войны» вышла на экраны в по своему значимую дату: 2014.08.25

UPD: в суматохе я не доглядел, что «69 лет после войны» – это название проекта по выпуску дорамы, а сама дорама называется «遠い約束～星になったこどもたち～»(«Далекое обещание - Умершие дети - »).

 

Фильм посвящен не сколько войне, сколько судьбе «Маньчжурских сирот». Во время августовского наступления советской армии в Маньчжурии в 1945 году, многие дети в суматохе эвакуации остались без родителей. Многих из них вырастили китайцы, взяв в свои семьи.

 

Фильм меня заинтересовал еще когда я наткнулся на это название в поисках чего-нибудь по теме разгрома Квантунской армии. Разумеется, на японском нагугливалось немало верещания по поводу «тяжелой судьбы беженцев». В том числе упоминался этот фильм.

Скачать его удалось только в PD, никаких субтитров, даже английских я к нему не нашел.

Остановлюсь на тех моментах, которые четко определяют тон картины.
С одной стороны – это военная драма о жизни детей беженцев в Манчжурии. С другой... Смотрите сами.

Начинается фильм с небольшой прогулке по Чанчуню уже в наше время. Нам показывают дворец Императора Пу И, рассказывают историю Маньчжоу-Го и делают сенсационное заявление.

Оказывается, Китай не признает Маньчжоу-Го государством, а именует его «фальшивой страной»(марионеточным государством).

 

Наверное, для режиссера будет новостью, что так считают не только китайцы, но еще историки в России, Америке и многих других странах.

Потом нам показывают краткую историю оккупации Манчжурии Японией, а затем слышен полный надежды рассказ о японских переселенцах в Манчжурию, куда они подались в поисках лучшей жизни. В фильме Маньчжоу-Го именуют даже «страной мечты».

Дальше начинается сам фильм.
Дети живут где-то в Маньчжурской деревне, другой герой фильма – Тода Эйичи в армии.
Отчасти показана японская военщина, убеждающая солдат в том, что «Япония обязательно победит» и готовящая «тэйсинтай» прыгать под танки со взрывчаткой в руках.

Сам Эйичи, ни много ни мало, лейтенант(«тю:и»), но на избиение сержантом провинившегося солдата он взирает равнодушно.
Видимо, так и должно быть.

Война показана очень специфично: японские солдаты бегут к камере, расстреливаемые невидимым противником.

Потом показаны бахающие Т-34, явно срендерененые на компьютере.

Ладно, пусть. Зато взрывы почти как настоящие.

Разумеется, закадровый голос говорит, что СССР «разорвал пакт о нейтралитете» и «нарушил обещание не нападать на Японию».

Ах да, мы забыли, что фильм про детей-сирот.

Затем на фоне тех же падающих японских солдат, голос повествует, что война закончилась 15 августа и Япония проиграла. Но тут же говорится, что в Манчжурии бои продолжались. Так может, война все-таки не закончилась?

Беженцы из деревни направляются к Сейсину(Чанчуню), уходя в тыл. По пути они терпят лишения, голод. Все показано довольно натурально, никаких послаблений.

Выживший после сражения Эйичи тоже убегает в Чанчунь и только там узнает, что Япония сдалась.

Он отправляется в лагерь беженцев, где и встречает пятерых мальчиков. За ними присматривает бывшая школьная учительница.

Здесь нельзя отказать режиссеру в проработке реалистичных сцен. Живут беженцы в старом здании, где холодно, плохо и мало кормят. У японцев нет даже нормальной одежды.

А раз в день приходят могильщики с одним вопросом: «Трупы есть?» Тут и сыпной тиф, и цинга, и просто смерти от истощения.

Но еще до этого появляется эпизод, который цепляет глаз.
1945, август или сентябрь. В дом с беженцами вламываются советские солдаты. Голос за кадром вещает, что советские солдаты пришли насиловать женщин, поэтому женщины прятались и натирали лицо грязью (Кстати, это упоминается и в «Острове Джованни»).

Опять красные погоны, вместо зеленых полевых.
Речь солдат вроде сносная и похожа на русскую. Но что говорят эти «советские солдаты»?
«Японские мадам...»

«Японских мадам» солдаты не находят и вместо этого отбирают часы у беженца, хотя отбирающий солдат уже имеет трое(!) часов на одной руке.
При этом явно слышен голос «Давай показывай!», однако перевод в японских субтитрах гласит: «Yokose!», то есть «отдай».
Переводили, очевидно, по принципу «- Какие ваши доказательства? – Кокаинум!»
 
Здесь я немного отвлекусь от фильма и покопаюсь в архивах.

Про часы якобы рассказывает американский представитель Хол Лит(Hal Leith)(http://world-news-research.com/chinatheatre.html), который побывал в Харбине в 1945.
«"All they do is loot and kill," declared Hal Leith, "and they don't stick to looting from the Japanese. Some soldiers wear as many as ten watches .... I have met some very nice Soviet military in Mukden but they are about 1 in 10." » (US. Naval Attache, Nanking, US.S.R.: Soviet Army of Occupation in Manchuria, 18 June 1946, National Archives Record Group 226, entry 108, box 378.)

В других источниках Хол про часы ничего не рассказывает, зато обильно обижается, что его выставили из Маньчжурии за шпионаж.
http://www.amvets-wallawalla.org/Wainwright_Pages/halleith.htm
https://play.google.com/store/books/details?id=ew8bBQAAQBAJ&rdid=book-ew8bBQAAQBAJ&rdot=1&source=gbs_vpt_read&pcampaignid=books_booksearch_viewport
Доходит до смешного. В одном источники он говорит, что его номер в гостинице обворовали советские солдаты. В другом он же говорит, что солдаты просто там сидели и выпивали.
Короче, очень непонятное свидетельство.

Теперь про «Японских мадам...»

Вот цитата из книги «The Japanese Internees and Forced Labor in the USSR after the Second World War.» с сайта некой организации Public Foundation for Peace and Consolation, которая закрылась в 2013 году вместе со своим сайтом.
Звучит приблизительно так:

« Oфицер Квантунской армии, сдавшийся красноармейцам в китайском городе Цзилин, вспоминал: “Десятки советских солдат выстроились в очередь перед дверями дома, в котором насиловали японских женщин. Когда мы остановились в холмистой зоне на окраине города, японка, переодетая солдатом, выбежала к нам, крича: “Помогите! Солдаты!” и спряталась среди нас. Но за ней уже бежал красноармеец, держа ружьё в одной руке. Он прикоснулся к её грудям и сказал: “Японская мадам. Хорошо!” и забрал её с собой. Он выстрелил в воздух из автомата и пригрозил нам, чтобы мы не вмешивались. Уводимая красноармейцем женщина смотрела на нас с упрёком. Даже сейчас я помню её взгляд.» ( «The Japanese Internees and Forced Labor in the USSR after the Second World War. Ч.2, стр.68» ).

А теперь возьмем совсем другую книгу корейского автора Luke I. C. Kim «Beyond the Battle Line: The Korean War and My Life».
Читаем момент про вступление советских войск в Корею:
«The soldiers would stop Korean people on the street and take their watches, gold rings, and any other items that looked interesting or curious to them. ... Some soldiers would wear a dozen or more watches on the same arm and then show them off to their fellow soldiers. Then Russian soldiers began to to invade Korean houses during the night and demanded women, shouting “Madam! Madam!” »
При этом один автор пишет про Манчжурию, а второй про Корею.

Эй, ребята, вы что у кого-то списывали, да еще и с ошибками?
Так же про «по десять часов на руке» пишет некто 浅井聖晃 в книге с якобы воспоминаниями «松居泰次良物語».
Так кто списывал с кого?

Но вернемся к фильму.

Живется беженцам очень тяжело, дети пытаются выжить как могут. Торгуют, добывают еду... Бывшая учительница выходит замуж за местного китайца, чтобы выпросить у него денег на еду детям, оставшимся в лагере.

Эйичи отдает самого младшего из детей одной китаянке, чтобы тот не умер от голода.

Детально расписывать сюжет смысла нет, но стоит сказать, что в июле 1946-го Эйичи все же добирается до Японии.
И спустя 69 лет, встречается с тем самым мальчиком, оставшимся у китаянки, который уже вырос и вернулся из Китая на родину.

Казалось бы, военная драма, дети-сироты, беженцы...

Но стоит присмотреться по внимательней, сразу невольно возникают вопросы.
В начале фильма советский бомбардировщик(похожий на Пе-2) от души бомбит маленькую группу беженцев в кукурузном поле. Зачем? Известно только автору сценария.

Режиссер охотно показывает страдания беженцев, но обходит стороной факты, что после освобождения Чанчуня от японцев, местные китайцы наконец смогли зажить чуть более нормальной жизнью. Их теперь не угоняли на принудительные работы по строительству укреплений.

Что до холода и голода, нельзя сказать, что китайское население не умирало недоедания. Падение японской администрации, банды хунгузов, зарождающаяся гражданская война между чанкайшистами и китайскими коммунистами... Естественно продуктов в городе не хватало.

Но у режиссера умирают и голодают только японские беженцы.

Кстати, Эйичи еще и работает на лесозаготовках и в каменоломне под присмотром понукающих советских солдат в непонятных летных куртках с погонами. Что Эйичи там делает, не понятно.

Если он военнопленный, то почему околачивается в лагере беженцев? Если нет, то почему его охраняют во время работы, да еще и понукают? Или режиссер в очередной раз перепутал «сибирские лагеря для военнопленных» и Манчжурию? Кстати, военнопленным Эйичи вроде не является...

Китайцы(на земле которых живут долгое время живут герои) тоже почти никак с хорошей стороны не показаны.

По прибытию в Чанчунь, Эйичи избивает группа китайцев за то, что он японец. Оно и понятно, натерпелись. Затем, когда один из детей-беженцев крадет у уличного торговца булочки, тот бьет ребенка палкой.

Новоявленный жених бывшей учительницы вообще на японских детей внимания не обращает.

Положительно показана только китаянка усыновившая самого младшего из детей. В реальности же, немало китайских семей взяло к себе японских детей-сирот, однако в фильме этого не сказано.

Общую атмосферу обреченности дополняет еще и возглас одной из беженок:
«Что же вы, военные, с нами сделали?! Во что втянули?» говорит она Эйичи.

Спору нет, фильм действительно показывает тяготы беженцев из Манчжурии. Но помимо душещипательных, трагичных сцен на страже понимания всегда стоят уже знакомые «японские цензоры».

Не дай бог зритель поймет картину не так, не дай бог показать страдания не только японцев, но и китайцев, которые натерпелись намного больше.
А уж про объективное изложение истории и вовсе можно забыть. Никаких «хороших русских и хороших китайцев».

Конечно, у режиссера и сценариста в очередной раз есть железное оправдание – фильм сделан по трем книгам. Все претензии к авторам.
Вот и появился повод задуматься. А стоит ли экранизировать что попало? А были ли авторы книг непредвзяты?

В результате, чем сильнее в подобных «военных драмах» стремятся напомнить, что «японцы тоже пострадали» и «вы тоже виноватые», тем больше такие фильмы отдают националистическим душком.